Эдвард Элмер `Док` Смит - Дети Линзы-1: Серый Ленсмен

Наконец, он вернулся в Ардит и поздно вечером направился к резиденции графини Авондрин. Слуга встал и впустил позднего гостя. Ни тогда, ни потом он не мог вспомнить об этом. Спальня была заперта изнутри. Но разве мог самый хитроумный механизм устоять против слесаря, мастерски владеющего своим ремеслом, да к тому же снабженного всеми необходимыми инструментами и способного легко добраться до самых сокровенных деталей замка?

Дверь отворилась. Графиня спала чутко, но, прежде чем она успела вскрикнуть, одна сильная рука зажала ей рот, а другая повернула тумблер выключателя ее тщательно замаскированного мыслезащитного экрана. Дальнейшие события разворачивались быстро.

Мистер Фордайс вернулся к себе в отель, и линзмен Киннисон направил мысленное послание линзмену Жеррону.

— В восемь двадцать пять утра под каким-нибудь предлогом поставьте перед домом графини двух стражей или полицейских. У графини наступит легкое помешательство.

— Простите, не понял… Что наступит у графини?

— Ничего особенного. Она вскрикнет, выбежит из спальни полуодетой и будет яростно отбиваться от всех, кто хотя бы прикоснется к ней. Предупредите офицеров, что она дерется, царапается и кусается. В спальне офицеры обнаружат следы взломщика. Их будет предостаточно. Если они сумеют поймать его — великолепно. У графини будут наблюдаться все признаки и симптомы наркотического отравления, даже следы укола на руке, но врачи не сумеют установить, какой наркотик был ей введен. Разумеется, не может быть и речи о настоящем помешательстве. Через несколько месяцев графиня будет снова в полном уме.

— Это все ваши проделки? И больше вы ей ничего не сделаете?

— Больше ничего. Думаю, что могу отпустить ее с миром. Она мне очень помогла и к тому же впредь будет паинькой. Я внушил ей, чтобы она вела себя хорошо до конца своих дней.

— Чистая работа, Серый линзмен. Что еще нужно сделать?

— Я попросил бы вас быть послезавтра на балу, который устраивает посол Земли, разумеется, если вы не против.

— Я непременно буду. Присутствие на балу входит в мои должностные обязанности. Нужно ли мне иметь при себе что-нибудь для вас или привести кого-нибудь?

— Нет. Вы понадобитесь, чтобы сообщить мне информацию о лице, которое, вероятнее всего, прибудет на бал и станет интересоваться, что же произошло с графиней.

Бал был просто великолепен, но ни у одного из двух линзменов настроение нельзя назвать праздничным. Они действовали. Оба линзмена не искали и не избегали общества друг друга, но так получалось, что никогда не оставались одни.

— Мужчина или женщина? — спросил Жеррон.

— Не знаю. Я только установил, что кто-то появился.

Жеррон не стал расспрашивать Киннисона, какой сигнал тому удалось перехватить. Захочет Серый линзмен, рассуждал Жеррон, скажет все сам, не захочет — нечего и расспрашивать,

Внезапно внимание Жеррона привлекла удивительно красивая женщина, появившаяся в дверях зала. Но любоваться красавицей пришлось недолго: телепатема Киннисона проникла сквозь железный контроль, которым командующий базой Галактического Патруля на планете Раделикс окружил свой мозг.

— Уж не хотите ли вы сказать… Не может быть! — слабо запротестовал Жеррон.

— Именно она! — ответил Киннисон. — Она выглядит как ангел, но поверьте мне на слово, до ангела ей очень далеко. Она из самых изворотливых змей, которые когда-либо ползали на свете, а низости, на которую она способна, нет предела. Я знаю, что она прекрасна лицом и телом. Но она просто соблазнительница, девушка по вызову из седьмого сектора, мечта наркомана, накурившегося тионита. Кстати, одно из ее прежних имен Десса Депдейн с Альдебарана II. Вам это что-нибудь говорит?

— Признаться, ничего.

— Она по уши завязана в наркобизнесе. Однажды мне представился удобный случай свернуть ее прекрасную шею, но я упустил его. А сейчас она заявляется на бал под носом у всей нашей службы по борьбе с наркобизнесом… Хотел бы я знать, неужели дело у них поставлено так плохо, что они не могут разобраться даже с таким простым делом, как идентифицировать Дессу Деплейн… Я уверен, что вы не знаете ее и никогда о ней не слышали.

— Я действительно не знаю ее и ранее о ней не слышал.

— Возможно, что ей удалось проскользнуть на Раделикс незаметно… Может быть, представители Управления по борьбе с наркобизнесом сочли, что еще не время открывать карты, или пропустили ее по чьей-то небрежности. Но ее присутствие — здесь связывает меня по рукам и ногам. Уж она-то меня узнает, можете быть уверены. Вы знакомы с кем-нибудь из линзменов, работающих в Управлении по борьбе с наркотиками?

— Конечно.

— Вызовите одного из них сюда. Сообщите, что Десса Деплейн, гурия-цвильник (Общее название всех, кто имеет хотя бы какое-то отношение к наркобизнесу. — э. э. с.), прибыла на бал… Что? Он ее тоже не знает? Жаль. Вы уверены, что никто из ваших ребят не узнает прекрасную леди?

И Киннисон мысленно передал своему собеседнику полный портрет удивительно красивой особы, с царственным видом пересекавшей бальный зал.

— Никто не знает? Может быть, поэтому она и находится здесь. Те, кто послал ее, полагают, что она сможет невредимой вернуться к ним. Приходите и забирайте ее.

— Вы выступите свидетелем?

— Если будет необходимо, но скорее всего мое выступление не понадобится. Когда она поймет, что игра проиграна, здесь разверзнется ад.

Как только связь с линзменом прервалась, Киннисон понял, что остаться в стороне ему не удастся. Никто, кроме него, не сможет помешать ей послать предупреждение сообщникам. Жаль, но придется вмешаться. Жеррон, принимавший поток мыслей, теснившихся в голове Киннисона, посматривал на него с любопытством.

— Не отключайтесь, — улыбнулся Киннисон. — Моя последняя встреча с красоткой прошла неплохо. Надеюсь, что и сейчас мне повезет. Кто-нибудь из присутствующих понимает по-альдебарански?

— Никогда не слышал, что кто-нибудь владеет этим языком.

Киннисон подошел к блистательной красавице и, протянув ей руку в земном приветствии (кстати сказать, на Альдебаране II принято приветствовать друг друга при встрече таким же жестом), заговорил:

— Мадам Деплейн не помнит, конечно, Честера К. Фордайса. На мне лежит проклятое клеймо ординарности, но всякий, кому выпадет счастье хотя бы один раз увидеть мадам, запомнит ее на всю жизнь, как запомнил я после дивного новогоднего бала в Хай Альтамонте.

— Гадкий льстец! — засмеялась женщина, — Надеюсь, вы простите мне мою забывчивость, мистер Фордайс, но в жизни так много интересных встреч…

Глаза красавицы внезапно удивленно расширились, а выражение сменилось: вместо безмятежного покоя в них запылала жгучая ненависть не без примеси страха.